
Гляжу на высокие снега, на столбы печных дымков над крышами хат, на серую ленту Ветьмы, выбеленную по берегам березняком, – да ты ли это, та самая деревня Ветмица, которую народная молва за подвиг в войне объявила «партизанской столицей»? Сворачиваю с большака, прямо по сугробам подбираюсь к первой хате у росстани и думаю про себя: «А может, это я через переметы лет пробиваюсь в твою память, Ветмица?»